показаться из приведенных цифр. Довольно крепкие жизненные устои жителей западнобелорусского региона, принадлежавших в основном к трем религиозным конфессиям (православию, католичеству, иудейству), зачастую являлись существенной преградой распространению в этой среде коммунистической идеологии и иногда приводили к оттоку из пионерских отрядов [21.-Ф.6195.-Оп.1.-Д.410.-Л.314]. Архивами зарегистрированы многочисленные факты непринятия и даже сопротивления таким новшествам среди подрастающего поколения. Чаще всего использовалась пассивная форма противостояния. Она была характерна для представителей всех трех конфессий. В дни религиозных праздников (а евреи еще и по субботам) ученики отказывались писать или вообще не посещали школы [4.- Ф.4.-Оп.27.-108.-Л.17; 21.-Ф.6195.-Оп.1.-Д.400.-Л.31,77]. Искоренение преподавания религии произошло не сразу после официального ее запрещения. Даже в школах поначалу имела место учебная деятельность ксендзов [22.-8.160-161]. Впоследствии она переместилась в культовые заведения, но и там ее преподавание, а тем более антисоветская агитация или деятельность подвергались элиминации [23.-8.83,99]. Иногда ученики самостоятельно принимали решения о проведении молитв после уроков, приурочивая их к государственным праздникам Польши [23.8.150-152]. Еврейское население имело при многих синагогах также нелегальные религиозные школы, внимание к которым со стороны органов НКВД угрожающе усилилось с февраля 1941 г. [24.-С.186-191].
Больше всего эксцессов в связи с оккупацией и советизацией школы происходило в Белостокской области, среди жителей католического вероисповедания. Многие гимназисты еще в сентябре 1939 г. приняли участие в боях против Красной Армии [25.-С.32,46]. А после установления советской власти патриотическая деятельность продолжалась подпольно. По сообщению Е. Семашко, "в Гродно параллельно действовали. конспиративные ячейки, в том числе польская военная организация, основу которой составляли ученики местных гимназий. Вскоре она установила контакты с учащейся молодежью по всей территории Западной Белоруссии, стали регулярно курсировать связные, начались совместные скоординированные акции по антисоветской пропаганде" [26.-С.16]. Противостояние идеологическому засилью приобретало формы антагонизма и конфронтации. Учащиеся действовали как подпольно, так и открыто. Уничтожали советскую атрибутику, вывешивали антисоветские листовки, лозунги и портреты деятелей Польши, высказывали недовольство советской властью, выступали против изучения белорусского и русского языков [1.-Ф.7580 "П".-Оп.1.-Д.152.-Л.13; 4.-Ф.4.-Оп.27.- Д.243.-Л.2,6,8; 21.-Ф.2.-Оп.50.-Д.1.-Л.211; Ф.6195.-Оп.1.-Д.291.-Л.10; Д.9-Л.113; Ф.6196.-Оп.1.- Д.424.-Л.51]. Следует отметить, что непринятие белорусского языка наблюдалось и среди детей приезжих [21.-Ф.6195.-Оп.1.-Д.9.-Л.114], которые к тому же часто не отличались прилежной дисциплиной [21.-Ф.6195.-Оп.1.-Д.291.-Л.10]. В некоторых случаях доходило до травли, физической борьбы с комсомольцами и пионерами и таких же антисемитских проявлений [21.- Ф.6195.-Оп.1.-Д.291.-Л.9; Д.399.-Л.27-28]. В Лиде, Ломже и некоторых других городах и местечках западных областей БССР состоялись школьные забастовки [1.-Ф.7580 "П".-Оп.1- Д.152.-Л.13;10.-С.201]. Наиболее активные учащиеся подвергались гонениям и арестам [4.- Ф.4.-Оп.27.-Д.108.-Л.17; 21.-Ф.6195.-Оп.1.-Д.291.-Л.9]. Причем такие меры имели характер отнюдь не единичный. В одной только гимназии Августова (Белостокская обл.) было арестовано 40 учащихся, среди которых были 12-13-летние подростки [27.-S.291]. Из всего количества членов выявленных на 27 июля 1940 "контрреволюционных" организаций в западных областях БССР г. школьной молодежи насчитывалось 1190 человек (или 13,6 %) [23.8.207].
К весне 1941 г. антисоветская деятельность учащихся была в основном ликвидирована. Даже в самых экстремистских польских школах, "по данным на март 1941 г., была достигнута почти нормальная "О состоянии антирелигиозной пропаганды в западных областях БССР" от 10 февраля 1941 г. [17.-С.174] Вместо религиозных праздников широко и напыщенно стали отмечать красные даты новой государственной доктрины, в чем школы должны были принимать обязательное активное участие. Даже молчаливое прохождение колонны учащихся во время демонстрации в честь Октябрьской революции, имевшее место в г. Бресте, расценивалось как форма протеста [28.-С.236].
Многочисленность документов о "контрреволюционной" антисоветской настроенности и часто даже активной деятельности среди учащихся учебных заведений свидетельствует о том, что школа, особенно в Белостокской области, являлась одним из очагов непримиримости с новой властью и подпольной борьбы против нее. Юношеский максимализм, не терпящий конформизма, зачастую выступал в качестве той лакмусовой бумажки общественных взглядов, которую хотели, но так и не смогли в полной мере ликвидировать органы большевистской власти, что проявлялось на протяжении всего рассматриваемого периода. В прошлом секретный рапорт секретарю Белостокского обкома КП(б)Б Кудряеву от 10 мая 1941 г. говорит о "господствовании" (термин документа) антисоветских настроений среди учащихся и учителей в школах типичного для Белосточчины городка Августова [23.-8.399-401].
Кроме антирелигиозной борьбы и пресечения подпольной деятельности, немало внимания уделялось военно-физкультурной работе с учащимися вне школы, и это несмотря на то, что в школьных программах время на подготовку учащихся к армии было значительно увеличено. Еще до объединения белорусских земель была разработана целая система мероприятий, которыми по мере возможности охватывались школьники на новых территориях.
Флагманом в этой деятельности выступали комсомольская и пионерская организации. В многочисленных кружках и клубах детей, начиная с 12-летнего возраста, обучали военному мастерству, под которым подразумевалось: умение пользоваться винтовкой и другим оружием, противогазом, ходить на лыжах, метать гранату, оказывать медицинскую помощь, ориентироваться по компасу, знание топографии, азбуки Морзе, изучение противовоздушной и противохимической обороны и мн. др. С этой целью проводились различного рода игры, походы, соревнования. Существовали специальные нормативы, за выполнение которых вручались оборонные значки [29.-С.127-128; 30.-С.21-22; 14.-С.415-416]. Особенную известность в советской историографии имела игра "На штурм", парадокс которой заключается в несоответствии ее названия с декларируемым оборонным контекстом подобных мероприятий.
Таким образом, видно, что стояла задача перманентного воздействия на подрастающее поколение в коммунистическом духе, ибо даже в период каникул идеологическая обработка