В целом вышеприведенную интеллектуальную полемику можно представить как противостояние сторонника западной либеральной демократии, видевшего именно в ее ценностях возврат к "нормальности" (драматург Гавел), и приверженца идеи нового общественного строя - той "свободы, которую мир еще не знал" (писатель Кундера).

Рассмотрим некоторые проекции данной полемики на начальный этап чехословацкого антинормали- зационного движения. Прежде всего следует отметить, что в отечественной и зарубежной историографии сложились достаточно устойчивые (с незначительными отклонениями) хронологические маркеры чехословацкого оппозиционного движения. В принципе его историю предельно схематично можно представить в виде своеобразной параболы. На точке первого его взлета (21-22 августа 1968 г.) были мощные протес- тные движения против ввода в Чехословакию войск стран Варшавского договора и работа XIV Высочанс- кого съезда КПЧ, а на точке второго - день массовых манифестаций (17 ноября 1989 г.), положивших конец "режиму нормализации", а затем и социализму. В данной параболе, в свою очередь, можно выделить пять сегментов (этапов) [детальный анализ см.: 1]. В контексте размышлений Кундеры интерес представляет второй этап чехословацкого антинормализационного движения, то есть период с апреля 1969 г. по декабрь 1972 г.

Серьезная публичная реакция протестной части общества на "режим нормализации" в указанный период относится к середине августа 1969 г. Это Манифест "Десять пунктов", символически датированный 21 августа 1969 г. Его можно назвать и попыткой диалога несогласных с власть предержащими, поскольку Манифест адресовался федеральному правительству, Федеральному собранию ЧССР, Чешскому национальному совету, правительству Чешской Социалистической республики и ЦК КПЧ. Документ подписали 10 человек - представители различных идейных и политических ориентаций (в их числе: члены КПЧ и беспартийные), что, разумеется, не могло не отразиться на содержании и самого документа. Подписавшие его Р. Баттек, Л. Пахман, Й. Тесарж, Л. Кинцл, Л. Когоут, М. Лакатош, И. Непраш, Й. Вагнер, Л. Вацулик, В. Гавел со всей определенностью заявили, что они не желают обращаться к нелегальным методам борьбы. Манифест осуждал Московский протокол, а присутствие иностранных войск в стране квалифицировал как "источник беспокойства".

Его авторы заявили об отказе от советской модели социализма, но не от социалистической идеи как таковой. Они объявили себя сторонниками Программы действий КПЧ и процесса обновления, которые расценивались в документе как серьезная попытка соединения социализма и демократии.

В преамбуле документа констатировалось: в 1968 году опасность угрожала не социализму, а положению тех, кто деформировал его в течение двадцати лет, то есть в латентном виде содержалась позиция Кундеры. Но что такое "социализм" в трактовке авторов Манифеста? Это социализм "демократический и гуманный", "социализм с человеческим лицом"; это - не приказы, ограничения и нищета. Социализм "может предоставить народам все традиционные свободы, завоеванные в предшествующих революциях, и на этой основе создать общество более развитое не только в экономическом, но и нравственном отношениях". "Наши стремления, - говорилось в документе, - не расходились с давними идеалами социалистического движения, которые ставили во главу угла право на свободу народа и человека, отрицали сверхдержавное насилие, тайную дипломатию и кулуарную политику". И далее: "Мы выступаем за такую форму социализма, которая может иметь успех в развитых странах и стремимся к его очищению от тех черт, которые придает ему слой сектантов-догматиков, властолюбивых карьеристов". Таким образом, Манифест, как и апрельская Программа действий КПЧ, пронизан идеей обновления социализма.

Вместе с тем он представляет собой шаг вперед по сравнению с Программой действий, поскольку в нем отрицалась руководящая роль КПЧ в обществе: "Мы не признаем роли коммунистической партии как органа власти, ее возвышения над государственными органами, ответственными перед всем народом". "Возвышение партийности над гражданственностью, - утверждалось в нем, - является нелепостью и мы настаиваем на том, что коммунистическая партия может завоевать ведущую роль в обществе только в результате его доверия и убедительной реализации того, в чем это общество более всего нуждается. Отношения между политическими партиями в Национальном фронте могут быть только партнерскими" [1, с.315]. В Манифесте признавалась ведущая роль компартии только в случае, если она заслужит доверие общества, функционирование же Национального фронта допускалось лишь на основе плюрализма и равенства партнеров.

Это, конечно же, свидетельство компромиссного характера подписавших Манифест индивидуалов- протестантов, которые, как уже указывалось, решились на диалог с "режимом нормализации". Они требовали от государственных органов начать переговоры о выводе иностранных войск, пересмотреть результаты "чисток" после апреля 1969 г., отменить запрет на деятельность гражданских структур, ликвидировать цензуру.

Одной из главных по рангу считалась проблема выборов в высшие и местные органы государственной власти в соответствии с таким избирательным законом, который будет способствовать совершенствованию социалистической демократии. "В законе, - говорилось в документе, - должно отражаться право петиционных