Идеологическая близость еврокоммунизма и социализма с человеческим лицом предполагала интенсификацию и политических связей между приверженцами этих идей и могла дать новое дыхание демократическому социализму. Однако события развивались по такому сценарию, когда данная линия принципиально не могла получить своего развития.

В документе выражено понимание, что "для преодоления исторического раскола социалистического движения во всемирном масштабе [курсив в оригинале - Э.З.] еще не созрели все необходимые условия. Но, на наш взгляд, тенденция к нему и осознание необходимости его преодоления не подлежат сомнению и многие импульсы в данном направлении обретают под собой почву. Эти импульсы особенно сильны именно в центральной и восточной Европе. А для Чехословакии, которая находится не за рамками реалий развития и фаз данного глубинного спора, достижение единства социалистического движения, так или иначе ведущего борьбу за демократическое и гуманистическое содержание социалистической практики, является велением времени" [19, в.385].

Обращает на себя внимание в качестве своеобразной переклички с изложенными выше мыслями М. Кундеры следующий фрагмент "Малой программы действий ЧДДС": "Мы полагаем, что наш опыт является исключительным условием прогрессивного решения. Нами пройдены несколько десятилетий, в ходе которых стала очевидной вся бессмысленность и трагедия раскола, когда борьба за социализм приобрела однозначно иную форму. Если нам удастся точно обобщить весь этот опыт и сделать соответствующие - а именно: нетрадиционные и радикальные - выводы, то в этом случае даже наше сегодняшнее безотрадное положение превратится в историческое преимущество [курсив мой - Э.З.]" [19, в.385].

В заключительной части программы "К некоторым вопросам организации и тактики" отмечалось, что процесс формирования действительно "нового политического движения" будет тем успешнее, чем больший вклад внесут инициативные группы и чем больше сами они "будут превращаться в открытое в мировоззренческом отношении, недоктринальное объединение активных людей" [19, в.396]. Надо заметить, что если предшествующее положение документа в большей мере соотносилось с тогдашними идейными установками Кундеры, то данное ближе к таковым Гавела.

Чешский историк И. Пернес справедливо обнаружил в программе ЧДДС определенный поворот от социалистических ценностей к ценностям плюралистической демократии [23]. Однако дальше разработки программы дело не пошло, конкретная деятельность ЧДДС вплоть до ее разгрома ограничивалась распространением материалов оппозиционного содержания и эмигрантских изданий. Главная цель, которую ставили перед собой социалисты - оказать влияние на общество и получить его поддержку.

В целом за короткий отрезок времени (вторая половина 1969 г. - конец 1972 г.) на оппозицию всех видов трижды обрушивались мощные репрессии, вряд ли соразмерные с возможным ущербом от их деятельности. Так, 47 человек, которые в июле-августе 1972 г. предстали перед судом, были осуждены в общей сложности на 118 лет лишения свободы.

Но более важно другое: "режим нормализации" избрал политическую стратегию, которая оказалась способной вытеснить социалистические иллюзии, а то и любые иллюзии - почти до состояния политической анемии. Это - ставка на потребительство даже ценой замедления темпов экономического роста. Образовались контуры некоего "общественного договора": если общество удовлетворяется растущими претензиями материального порядка, то это достигается ценой отказа от политической активности.

Итог этой "стерилизации" - отождествление любого "ненормализаторского" социализма с социальной деструктивностью и даже идеологической диверсией и его насильственный вывод с политического и идейного поля чехословацкого оппозиционного движения.

Следует особо подчеркнуть, что основная часть политических процессов в русле нормализации проходила после XIV съезда КПЧ (май 1971 г.) и выборов в представительные органы в ноябре 1971 г. Они, по утверждениям официальной пропаганды, явились выражением единства коммунистической партии, ее руководства и общества. Трагичным для оппозиции было то, что, хотя итоги выборов и могли быть сфальсифицированы, все же в целом они подтвердили: большая часть чехословацкого общества постепенно приспособилась к новым условиям. Она жила при реалиях социализма, не заботясь особо об идеалах социализма - даже "с человеческим лицом". Цель политических процессов - сломить любое сопротивление, вызвать страх у населения и окончательно покончить с оппозицией - была практически достигнута: преследованиям ведь подверглись в первую очередь бывшие "свои" и сравнительно небольшая часть "чужих", то есть некоммунистов.

Политические процессы и дальнейшие преследования должны были также не допустить сотрудничества внутреннего оппозиционного движения и политически активной эмиграции. Во многом отсюда происходит несоразмерность "преступления" (выпуск листовок, манифестов, заявлений и пр.) и наказания (большие тюремные сроки). Тревожил власть и новый виток становления радикальных левых в Чехословакии, основной составной частью которой стали студенты, испытывавшие влияние "новых левых" на Западе.

Прошедшие летом 1972 г. в Чехословакии судебные процессы подвели черту под периодом не только идеологических дискуссий "без берегов", но и нелегальной деятельности организованных структур оппозиции. Собственно, с этого момента можно говорить о начале нового этапа в истории чехословацкого оппозиционного движения. Он связан с отходом от нелегальных форм политического протеста и поиском новой протестной активности, связанной с появлением диссидентской его составляющей в ответ на ужесточившуюся реакцию властей. Идеи Кундеры и Гавела, звучавшие в их полемике, получили в связи с этим и новые интерпретации.

После 1972 г., когда остаточные явления оппозиции были ликвидированы в ходе репрессий (хотя и не столь жестоких как при Сталине), наступил жесткий идеологический прессинг. Однако уже в 1973 году в