происходило ни по одному из предложенных странами региона сценариев ликвидации монопартийности. Суть заключается в том, что партия сама передала часть своей легитимности Верховному совету, скорректировав соответствующим образом и Конституцию СССР, и тем самым резко ослабила свои позиции.
Такое решение в свою очередь ускорило конституционные преобразования в центральноевропейских странах, вводивших одна за другой новые высшие государственные законы.
В августе 1991 г. в СССР состоялась попытка возврата к власти антиперестроечных сил, закончившаяся неудачей. К этом времени все бывшие социалистические страны западнее Бреста перестали быть таковыми и выделенный нами параметр реципрокности для характеристики политических преобразований - а именно: ликвидация монопартийности - перестал быть ключевым.
Уже в ходе проявления его значимости началось выдвижение на ведущие роли еще одного параметра - радикального преобразования государственных структур, включая распад социалистических федераций. Следует признать, что ход кризисных процессов, а затем и крушения социализма сопровождался и во многом детерминировался этноконфликтами. Впервые они показали свою силу воздействия на федеральные структуры в Югославии, которая в этом плане была самым слабым звеном социалистического содружества. При этом к движению за независимость составляющих ее республик подключались как националистически ориентированные силы, так и стремящиеся ко все большей независимости от Союза коммунистов Югославии республиканские компартии. В то же время в Сербии определились линия агрессивного национализма под лозунгами «антибюрократических революций» (явно с оглядкой на кампании, проходящие в СССР) и стремление урезать полномочия не только автономий в Косово и Воеводине (конец 1988 г.), но даже республики Босния и Герцеговина.
Дезинтеграционные процессы в СССР происходили почти одновременно: в том же конце 1988 г. народные фронты в Прибалтике начали ставить вопрос о необходимости выхода Латвии, Литвы и Эстонии из состава СССР, а 9 апреля 1989 г. Народный фронт Грузии организовал массовую демонстрацию, которая была разогнана с применением вооруженной силы. Ранее кровавые стычки происходили внутри отдельных республик (Фергана) и между ними (Карабах), но их удавалось замораживать.
Такого рода конфликты подрывали те партийные структуры, которые могли бы их сдерживать. В итоге начался «парад суверенитетов»: в начале сентября 1991 г. СССР признал независимость Латвии, Литвы и Эстонии, а 8 декабря было подписано Беловежское соглашение о прекращении существования СССР и образовании Содружества Независимых Государств. Тем самым в ходе нагнетания этноконфликтов и следующих за ними конституционных преобразований просматривается реципрокный характер отношений между событиями в СССР и странами Центральной Европы.
Что касается наиболее благополучной из трех федеративных социалистических республик Чехословакии, то она в 1988-1989 гг. лишь начинала ощущать подобные процессы дезинтеграции, это и проявлялось в пока еще трудно различимых разломах в рамках как государственно-партийных структур, так и оппозиционных движений.
В январе 1990 г. проходил Х1У чрезвычайный съезд Союза коммунистов Югославии, ставший и последним. Словенская, а затем и хорватская делегация покинули съезд, поскольку не были удовлетворены их требования о реорганизации партии на конфедеративных началах. Именно в Югославии был запущен впервые на территории от Берлина (точнее было бы говорить после 3 октября 1990 г. - времени провозглашения единой Германии - от Праги) до Владивостока алгоритм распада федераций.
Вскоре стало ясно, что это только первый шаг на пути к распаду единого государства, при этом этнические процессы детерминировали партийные разногласия и в свою очередь усиливались ими. 2 июля 1990 г. в Словении была принята Декларация республики о независимости, 23 декабря 1990 г. прошел плебисцит, на котором 88,5% населения высказался за отделение от Югославии, а 12 июня 1991 г. Скупщина республики приняла Декларацию о независимости и суверенитете страны. С небольшим опозданием за ней следовала Хорватия. 17 ноября 1991 г. приняла конституцию, предполагавшую полную независимость, Македония. 6 апреля 1992 г. была признана независимость Боснии и Герцеговины, а 27 апреля 1992 г. Сербия и Черногория заявили о своем континуитете со статусом Социалистический Федеративной Республики Югославия и создали Союзную Республику Югославии.
Все эти процессы сопровождались появлением самопровозглашенных и не признаваемых мировым сообществом (вплоть до утверждения независимости Косово уже в новом столетии) государств. Разбираться в эволюции этих 5 образований - дело непростое. В оценке же современной ситуации хотелось бы привести метафору из своей рецензии на книгу о Юго-Восточном (Балканском) субрегионе Центральной Европы: всегда находятся силы, которым выгодно, чтобы на юге Европы как на кухонной плите размещалось одна или несколько кастрюль с кипящим бульоном, которые можно вылить под ноги дальним и ближним соседям с самый неподходящий момент [см.: 7].
Независимость этих, а в дальнейшем и других государств на территории Югославии была признана практически сразу странами Европы (включая те, где происходил и обратный процесс - соединение двух германских государств 3 октября 1990 г. - с апелляцией к аргументам этнической консолидации).
Алгоритм распада и других социалистических федераций шел по следующим пунктам: возникновение и мощное усиление этнокультурных движений - дифференциация внутри правящей партии по национальному признаку - ориентации на «свою» государственность республик, составляющих союз или федерацию. При этом, казалось бы, второстепенные детали (претензии на «всего лишь» культурную автономию этнических групп в Югославии, во многом демагогические констатации о завышенном «вкладе» той или иной союзной республики в общий их союз в СССР, даже казавшаяся порой незначительной «борьба за дефис» в Чехословакии) приобретали