является частью Китая» [3]. В Китае справедливо говорят, что с визитом Никсона в Китай изменился мир. Судя по всему, новый курс США по отношению к КНР стал полной неожиданностью для Далай-ламы. Его заявление 1972 г. одно из самых коротких, оно разительно отличается на фоне всех остальных. В нем чувствуются понятные разочарование и растерянность. Оно написано очень осторожно, потому что разобраться в новой ситуации и адекватно отреагировать на нее просто не было времени.
После четырнадцати лет борьбы Далай-лама оказался в сложной ситуации. КНР из международного изгоя превратилась в крупного игрока на мировой сцене: в течение 1960-х гг. Китай после ряда испытаний стал обладателем современного ядерного оружия; в начале 1970-х, урегулировав отношения с США, занял место постоянного члена Совета Безопасности ООН. В этих условиях Далай-ламе пришлось во многом «начинать заново», в том числе заново аргументировать свою позицию, как по историческому статусу Тибета, так и по существующему там положению дел. Что он и сделал в заявлении 1973 г. Больше половины документа посвящено экскурсу в историю Тибета. Завершая этот экскурс, Далай-лама пишет: «Посмотрев на любой период тибетской истории, мы понимаем, что Тибет существовал как независимое государство» [21]. Далай-ламе пришлось считаться с многократно возросшими возможностями китайской пропаганды, доводы которой (даже заведомо ложные и тенденциозные) по политическим соображениям руководство ряда стран, имеющих вес в мире, предпочитало считать достаточными. Многие уже не были готовы поддерживать Далай-ламу как прежде.
Серьезным поводом для беспокойства Далай-ламы стала потеря интереса к «делу Тибета» в тибетской общине в изгнании, что могло привести опального тибетского лидера к потере, говоря языком советских учебников, значительной части «социальной и экономической базы». Далай-лама предостерегает соотечественников в изгнании «беречься от зияющей пропасти». «Забывая врага, оккупировавшего страну, - пишет он, - вы потакаете спорам и фракционности. Отказываясь от прежних мыслей и мотивов. вы стремитесь к удовлетворению лишь собственных интересов. Отказываясь признать тяжелую экономическую ситуацию, в которой находится тибетский народ, вы хотите подражать пышному образу жизни других богатых людей. Это опасный курс и материал для серьезного беспокойства. Подумайте об этом всерьез» [24].
9 сентября 1976 г. умер Мао Цзэдун. «Во время "митингов скорби" после смерти Мао. 300 тибетцев были арестованы и несколько казнены только на почве обвинений в недостатке подлинных горя и печали во время проведения митинга» [25]. В это время тибетского лидера в изгнании все больше начинает беспокоить проблема, которая и до сих пор является камнем преткновения в переговорах ЦТА и китайского руководства: «Китайские переселенцы [уже] проникли даже в восточные и в северо-восточные приграничные области Тибета. [кроме того] китайские мигранты продолжают появляться в центральном Тибете» [Ibid].
В КНР, тем временем, шла борьба между левым крылом партии и так называемыми «прагматиками», сторонниками Дэн Сяопина. И уже к началу 1978 г. наметилось преобладание последних, что сказалось на внешней и внутренней политике Китая. Отголосок этих событий слышен в заявлении Далай-ламы от 10 марта этого года, в котором тон Его Святейшества еще остается весьма критичным, но уже появляются ростки надежды на диалог с Пекином. «Китайцам следует позволить интересующимся иностранцам посетить Тибет. позволить тибетцам посетить их родителей и близких в изгнании. Эти тибетцы смогут узнать о положении тех из нас, кто находится в свободных странах. Подобная возможность должна быть дана тибетцам в изгнании.» [26]. С 1979 г. контакты между тибетским правительством в изгнании и официальным Пекином возобновятся.
Таким образом, после того как Далай-лама XIV покинул Тибет, ему, впервые за всю историю существования института далай-лам, пришлось взять на себя нехарактерную роль публичного политика мирового масштаба. В течение 1960-70-х гг. Далай-лама и его администрация не считали возможным прямой диалог с китайскими властями и делали ставку на другие пути решения проблемы. Несколько упрощая, можно сказать, что в начале 1960-х они надеялись на то, что кто-то «заставит» КНР выполнить их требования. Эти несколько утопичные надежды можно объяснить в какой-то степени молодостью Его Святейшества, в какой-то степени недостаточным пониманием его окружением западного менталитета, но в основном тем, что у ЦТА и Далай-ламы, пожалуй, не было особых альтернатив. Постепенно они разочаровались сначала в международных организациях, затем поняли, что от Индии, с просьбами о помощи к которой Его Святейшество обращался не раз, решительных действий тоже ждать не приходится. Для США с начала 1970-х гг. «тибетская карта» перестала быть «козырной», а стала скорее обузой, и они поспешили дистанцироваться от Дхарамсалы. Далай-лама и его окружение остались практически без поддержки. Его Святейшество, с тем чтобы найти новых союзников, причем не только в руководстве, но и у общественности ряда стран, начинает много ездить по миру. Можно констатировать, что к концу 1970-х гг. Далай- ламе удалось стать самостоятельной фигурой мирового масштаба, со значительным личным авторитетом. Как результат - тибетская проблема получила широкий мировой резонанс.
В целом же в исследовании тибетской проблемы сделаны лишь первые шаги. Эта тема нуждается в фундаментальной разработке. Анализу должен быть подвергнут ряд источников, касающихся ситуации в населенных тибетцами областях КНР: «Белые книги» правительства КНР, документы ЦТА, выводы международных организаций, официальные заявления парламентов и правительств ряда стран мира. Отметим