разрешением свободы христианских вероисповеданий, что способствовало росту активности протестантских и католических миссионеров и, как следствие, росту китайских антииностранных и антимиссионерских настроений. В такой ситуации русские миссионеры, по меткому наблюдению иеромонаха Николая (Адоратского), оказались «нейтральными и беспристрастными зрителями, которые могли оценить смысл и значение гонений на христианство» [1, с. 389], «мирными зрителями враждующих и соперничествующих направлений христианского Запада»[2, с. 75]. Они смогли понять, что китайцам трудно было отделить религиозную веру иностранных миссионеров от их национальных амбиций, а их проповедь любви - от прикрывавшей работу миссионеров «дипломатии канонерок». Не случайно миссионер Сергий (Страгородский) говорит о том, что понимает причины негативного отношения китайцев к христианству: «Когда христианство навязывается людям с высокомерием и нахальством, присваивая себе монополию спасения, а сзади поддерживается угрозами канонерок, то это заставляет китайцев ненавидеть иностранцев так, как только могут ненавидеть их те, кто видит свою цивилизацию, свое развитие в опасности совершенного уничтожения» [9, с. 26-27].
К тому же христианство в глазах китайцев в рассматриваемый нами период отождествлялось с самой европейской культурой и европейцами, как ее представителями. В этой связи православные миссионеры в виде главного препятствия на пути восприятия христианской религии отмечали несоблюдение христианами (а подчас и миссионерами) этических и ритуальных норм своей религии. Согласно Конфуцию, не религия делает людей великими, а люди религию, т.е. не в самой религии ее достоинство и значение, а в ее носителях. Поэтому «не может он (китаец. - Ю.М.) не смеяться, слыша, с одной стороны, что христиане должны распинаться со Христом, а, с другой, видя, как эти христиане в Великую Пятницу непотребствуют, а в Светлую ночь напившись, опять отправляются туда же». По этой же причине, как отмечает о. Сергий, в Китае «вполне основательно циркулирует молва, что «иностранцы свирепы, кровожадны и до последней степени нравственно нечисты» [9, с. 17], тем более, что «китайцы видят, что образованные иностранцы сами не верят в посланничество миссионеров», а «самый последний рабочий, нанятый иностранцем, знает, что его хозяева не смотрят на миссионеров, как на своих нравственных учителей» [9, с.19].
Сектантским, по мнению китайцев, был и сам характер христианства. «Кому из вас верить: римским католикам, протестантам или вам, русским? Вы проповедуете Христа - источника всякого мира и любви, а между собой не можете ужиться в мире!», - пишет иеромонах Николай (Адоратский), рассуждая о «вреде деления на исповедания в деле проповеди» на Востоке [2, с. 75]. «Недаром теперь смеются противники миссий, - читаем у Сергия (Страгородского), - что китайцы Христа еще не узнали, а взаимной ругани христианских проповедников наслушались вдоволь. Оттого некоторые из них теперь при слове «христианство» только машут рукой»[8, №11, с. 243].
Здесь же добавим, что не все европейцы считали себя христианами, ведь Европа XIX в. давно перестала быть всецело христианской, материалистические и рационалистические идеи европейцев приходили в Китай в виде философских учений и идей, под час сами же европейцы нередко критиковали христианство и также считали его устаревшим и абсолютно ненужным для Востока. В то время как западная культура становилась все более секулярной, миссионеры в Китае продолжали видеть не только в местных религиях, но и во всем, что их окружало, идолопоклонничество и язычество, зло и суеверие [12, с. 2-3]. Во всех же отчетах и заметках этого периода православных миссионеров, наоборот, отмечается о неправильной постановке миссионерского дела и делается вполне правомерный вывод о том, что не христианские догматы как таковые в большинстве случаев вызывали отторжение и не были восприняты, но христианство, которое несло культурный и исторический опыт европейцев, с осознанием его полного превосходства и, вследствие чего, полным забвением апостольского понимания миссии и миссионерской деятельности в целом.
Литература
1. Адоратский Н., иеромонах. Настоящее положение и деятельность Пекинской Духовной Миссии в Китае (На основании документов, находящихся в Миссии, рассказов бывшего начальника Миссии о. архимандрита Флавиана и собственного личного опыта автора, члена Пекинской Миссии)
// Православный собеседник. - 1884. - Ч. 2. - С. 373-390.
2. Адоратский Н., иеромонах. Положение миссионерства в Китае // Православный собеседник. - 1885. - Ч. 2. - № 5. - С. 68-90.
3. Бичурин Н. Я. Китай в гражданском и нравственном состоянии. - М., 2002.
4. Ломанов А. В. Христианство и китайская культура. - М, 2002.
5. Материалы для истории Российской Духовной Миссии в Пекине / Под ред. Н. И. Веселовского. - Вып. 1. - СПб., 1905.
6. Миротворцев В. К биографии о. Иакинфа Бичурина // Православный собеседник. - 1886. - Т. II. - С. 410-426.
7. Русские и Греко-российская Церковь в Китае (Письмо иеромонаха Гурия) // Русская старина. - №9. - С. 655-662.
8. Сергий (Страгородский). На Дальнем Востоке // Богословский вестник. - 1895. - №9,11. - 1896. - №1, 3-5, 7-12.
9. Сергий (Страгородский). Христианская проповедь в Китае и Японии // Русский вестник. - 1892. - №12. - С. 7-31. - 1893. - №1. - С. 11-32.
10. Софроний (Грибовский). Уведомление о начале бытия россиян в Педзине и о существовании в оном Греко-российской веры) // Материалы для истории Российской Духовной Миссии в Пекине /Под ред. Н. И. Веселовского. - Вып. 1. - СПб., 1905.