фракционную кассу и финансовую автономию, что тоже приближало фракции к понятию «партия». Таким образом, в условиях, когда на мнение оппозиции (из-за ее слабости) можно было не обращать внимание, фракции, как носители альтернативных представлений о тактике и стратегии, позволяли выработать более взвешенное решение, которое не вызывали недовольства населения, играя, таким образом, роль своеобразной оппозиции.
Огромную роль в существовании фракций играли харизматические лидеры. Неудивительно, что многие фракции распадались со смертью их лидеров, как это было с фракциями Коно, Оно, Икэда в 60-е гг. ХХ века [4, с. 83]. В то же время многие фракции «передавались по наследству» (фракция Фукуда к Абэ; Судзуки к Миядзава в 80-е гг. ХХ в.). Кроме того, фракционное соперничество препятствовало длительному сохранению власти в одних руках.
Каждое последующее поколение лидеров получало свое название. Например, в 80-е гг. ХХ в. пришло к власти поколение «новых лидеров» (Такэсита, Абэ, Миядзава), сменившее поколение «сильных людей» (Танака, Мики, Фукуда, Накасонэ) [6, с. 85].
Несмотря на то, что в ЛДП применялись различные методы выборов главы партии, но избрание руководителем партии представителя той или иной фракции всегда зависело от межфракционных соглашений и влияния их лидеров, а также численности фракции. Несколько боссов фракции соглашались поддержать одного из их числа в обмен на наиболее выгодное для себя распределение постов в кабинете и обещания, что босс фракции, который вышел из гонки, получит поддержку выбранных в следующий раз. Почти каждый фракционный босс в период с 1959 до 1989 г. получил возможность стать лидером ЛДП [20].
Формально все члены фракции были равноправны, однако влияние рядовых членов фракции и лидеров фракций на принимаемые решения было различно. Влияние лидеров фракций было больше. Это объясняется не только «законами политики» и «законами коллектива», выбирающего себе (покоряющегося и подчиняющегося) по тем или иным причинам формальным и неформальным лидерам, но и национально-традиционной политической культурой японцев. По ним отношения внутри фракций отражали извечное для японцев подчинение личных интересов групповым, уважение авторитета (в лице лидера фракции), специфическое стремление быть покровительствуемым («амаэ») [1, с. 98]. Некоторые исследователи называют фракции ЛДП «патрональными (феодальными по типологии)» [2, с. 9].
Отношения внутри фракций ЛДП можно разделить на «вертикальные» т.е. между лидером и рядовыми членами, и «горизонтальные» т.е. между рядовыми участниками [1, с. 107]. «Вертикальные» взаимоотношения определяются по схеме сюзерен- вассал, корни которой кроются в социально-этнических нормах, требующих подчинения авторитету (начальнику). По мере смены поколений лидеров фракций все более слабыми становились их возможности оказывать давление на рядовых членов [1, с. 107]. Горизонтальные внутрифракционные связи были еще более демократичны: они регулировались нормами товарищества, механизм этих связей стереотипизирован под воздействием таких устойчивых социопсихологических черт японцев, как приоритет групповых интересов перед личным, деление социума на «своих» и «чужих» и т.п.
В целях сохранения единства воли и действий партии, ее руководство придерживалось комплекса неписанных норм, регулирующих межфракционные отношения. Фракциями практически без возражений соблюдались правила распределения между ними высших руководящих постов в партии, мест в кабинете министров и т.п. [1, с. 106].
Фракционное деление ЛДП (нигде в уставе не закрепленное) во многом позволяло ей удерживаться у власти, избегать радикализма в своей политике, вырабатывать взвешенные решения. Можно выделить 5 основных функций фракций: 1) распределение руководящих постов в партии, парламенте и правительстве; 2) сбор и распределение денежных средств на политические цели; 3) оказание поддержки своим членам на выборах; 4) заключение сделок с другими группировками при смене партийного руководства и правительства, [14] 5) создание внутрипартийной оппозиции «основному течению».
Таким образом, место и роль внутрипартийных фракций в ЛДП в «системе 1955 года» были двоякими. С одной стороны, они позволяли партии вырабатывать наиболее взвешенные решения, наиболее эффективно для себя использовать особенности избирательной системы и иметь четкую схему выборов президента партии. С другой стороны, избирательные кампании и самостоятельные избирательные фонды укрепляли связь депутатов с бизнесом, а, следовательно, и коррупцию. Кроме того, строгая иерархизация партии приводила к тому, что тот или иной пост в ЛДП занимал не наиболее профессионально подготовленный политик, а представитель «квоты» той или иной фракции.
Перечисленные негативные стороны существования фракций, а также коррупционные скандалы, внутрипартийные расколы и изменение внешнеполитической ситуации привели к тому, что на выборах в палату представителей в 1993 г. ЛДП впервые получила меньше половины (223 из 511) [3] мандатов. После чего было создано первое коалиционное правительство без участия ЛДП [11, с. 33 - 34]. «Система 1955 года» прекратила свое существование и началась эпоха коалиционных правительств. ЛДП уже в 1994 г. вернулась к власти в составе партийной коалиции и остается правящей, меняя коалиционных партнеров. В течение всего периода коалиционного правления на партию обрушивались обвинения в том, что она не учла уроков поражения в 1993 г., не освободилась от порочного стиля деятельности, утвердившегося при ее монопольной власти. Либерал- демократов критикуют одновременно и за медлительность, и за радикальность в проведении структурных реформ, по многим аспектам внутренней и внешней политики [16].
В условиях новой политической обстановки в 1994 г. парламент Японии при активном участии ЛДП изменил избирательную систему [11, с. 36; 18, с. 17-55]: многомандатные округа были заменены на одномандатные, т.е. избирательная