высушила, перестала было на несколько месяцов, как я себя отдал в руки доктору Крузу, а ныне чувствительно опять показался. Ежели же мне остаться осень и зиму в Глухове, то самовидец тому Бог, что она меня преодолеет" [7, л.11-12]. Любопытным свидетельством времени является сообщение Разумовского императрице об переданном ему вскоре по приезде в Малороссиию в качестве гетмана генеральным писарем А.А. Безбородко письме, которое "...заключает в себе брань поносными и язвительными словами матери нашей, брату моему графу Алексею Григорьевичу и мне собственно" [8, л.1-2]. Как было установлено, послано это письмо было из Белевской крепости.
Материалы дополнительной описи Ф. 13 РГАДА представляют нам 13 грамот (часть из них ветхие) российских государей Елизаветы Петровны, Петра III и Екатерины II, посвященные различным событиям из жизни Малороссии. Особый порядок переписки показывает высокий статус гетмана - сношения осуществлялись посредством документов, оформленных как грамоты, на больших ("александрийских") листах с полными титулами государя и гетмана. Следует указать, что к губернаторам монархи посылали указы, а те в свою очередь всеподданнейшие доношения.
Можно назвать несколько грамот, напрямую связанных с запорожским казачеством. Так, например, 23 июня 1755 г. последовала грамота Елизаветы Петровны о борьбе с гайдамацкими отрядами, появившимися в правобережной Малороссии, действия которых угрожали международному положению России (имеется печать под бумажной кустодией). Российскому резиденту в Константинополе заявили, что крымский хан обратился к Порте с претензией на действия запорожских казаков. В грамоте подробно перечисляются поступившие жалобы, "а из запорожских казаков или иных каких людей" не известно [9, л.1]. Разумовскому поручалось разъяснить ситуацию совместно с запорожской старшиной и обеспечить спокойствие на границах империи.
В январе 1756 г. гетману Разумовскому была прислана грамота Елизаветы Петровны об охране земель пограничных с Новой Сербией, пропуске через границу новосербских команд, оказании помощи со стороны запорожских казаков в борьбе с отрядами гайдамаков, пробиравшимися в Новую Сербию [10, л.1]. Гайдамацкое движение не утихало и представляло серьезную угрозу для безопасности южных земель. В связи с этим, 29 октября 1757 г. последовала новая грамота Елизаветы Петровны гетману об организации команды для борьбы с отрядами гайдамаков, появившихся в пограничных с Новой Сербией лесах [11, л.1]. В декабре того же года была прислана еще одна грамота о расследовании убийства и разбоя, совершенного запорожскими казаками в Польше, а также о запрещении насильственного переселения польских подданных на запорожские дачи и перехода запорожских казаков за границу [12, л.1]. Спустя несколько лет ситуация на границе стабилизировалась, и 29 января 1762 г. состоялась грамота только вступившего на престол Петра III гетману графу К.Г. Разумовскому об уничтожении застав, расставленных по запорожским дачам для "искоренения воровства". Как сказано в документе, решение это было принято по просьбе гетмана, основанной на представлениях от "запорожского кошевого атамана с старшиною и товариством", в которых говорилось о том, что воровство уже искоренилось, а от застав одно только "утеснение запорожским казакам следует и немалые обиды приключаются" [13, л.1].
Грамоты-донесения гетмана Разумовского Елизавете Петровне обнаружены нами в одном из фондов РГАДА (№170). Они посвящены находке 1751 г. в доме умершего писаря доношения, "в котором упомянут известный титул", происшествию 1754 г. на "учрежденной в Малороссии почте", когда генерал-майор Хорват загнал лошадей и владениям Киево-Фроловского девичьего монастыря (1756 г.) [14; 15; 16]. Донесения в Конференцию при высочайшем дворе гетмана графа К.Г. Разумовского о Малороссии за 1756-1761 гг. составляют небольшое дело, насчитывающее 21 лист [17].
Особые дружеские отношения связывали семейство Разумовских и Воронцовых. Жизнь Разумовского в Малороссии, его настроения, интересы и заботы раскрываются в переписке гетмана с видным деятелем Елизаветинской эпохи - канцлером М.И. Воронцовым, сохранившейся в родовом архиве Воронцовых (Ф. 1261). Обстоятельства отъезда семьи Разумовских в Малороссию, вскоре после избрания Кириллы Григорьевича гетманом, отражают письма четы Разумовских Михаилу Илларионовичу и Анне Карловне Воронцовым. С нескрываемой печалью Екатерина Ивановна, выехавшая из Петербурга в апреле 1751 г., говорит о расставании с этим семейством, предстоящем одиночестве вдали от столичного общества. "Матушка, Анна Карловна, - пишет Е.И. Разумовская, - Сколько я рада, что севодня благополучно приехала в Москву, столько мне печальна, што я дале от Вас тем самим отлучилась. Я все думаю, что как бы я ни висела была, да кали друзей таких нет..." [18, л.3]. Сам Кирилл Григорьевич отправился в путь только 22 мая, задержавшись в Москве в ожидании "гетманской грамоты"; и в одном из писем он просил Михаила Илларионовича ускорить ее подписание [18, л .11].
Новый гетман с множеством экипажей, большой прислугой, труппой актеров и значительным обозом прибыл в Глухов только в июле 1751 г., и сразу же сообщил своему приятелю Михаилу Воронцову о том, что в путешествии он лишился "всех лучших французских стекол из лучших карет, которые затем без употребления остались" [19, л.7]. В доставлении необходимых вещей и припасов, книг, найме служащих и музыкантов всегда активно помогал Михаил Воронцов. Так, любопытным свидетельством стало сообщение Разумовского в одном из писем о том, что в августе 1751 г. в Малороссию, видимо, по рекомендации вице-канцлера, приехал известный архитектор Ринальди, которого гетман использовал для устройства своей резиденции [18, л.20]. В 1757