А.Н. Малукало

КАЗАЧЬЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО: ИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ, СФЕРА ПРИМЕНЕНИЯ

Законодательное пространство, определяющее взаимоотношения казачества и государства, формировалось, по меньшей мере, с периода княжений Ивана III и Василия III, то есть с периода первых достоверных упоминаний о казачестве в русских летописях. Основной организационной формой существования казачьего населения в дореволюционной России были казачьи войска - Донское (старшинство с 3 января 1570 г. по старому стилю), Кубанское (с 1696 г.), Терское (с 1577 г.), Уральское (с 9 июля 1591 г.), Оренбургское (с 1574 г.), Сибирское и Семиреченское (с 6 декабря 1582 г.), Забайкальское, Амурское и Уссурийское (с 20 августа 1655 г.), Астраханское (с 28 марта 1750 г.), а также казаки Иркутского и Енисейского казачьих дивизионов (старшинство не установлено, "Положения" приняты в 1910 г.). Помимо вышеперечисленных существовали упраздненные казачьи войска и войска, бывшие на положении казачьих - чугуевские и бахмутские казаки, Бугское, Екатеринославское, Дунайское (Новороссийское), Украинское, Азовское, Ставропольское калмыцкое, Башкиро-мещерякское, Крымское татарское и Греческое (Албанское) войска, а также временные части, бывшие на положении казачьих (пандурские, литовские казаки и др.). Естественно, что все эти казачьи сообщества, так или иначе, включались в законодательное пространство государства. В данной статье рассматриваются основные этапы в развитии казачьего законодательства и характеризуются сферы законодательной регламентации жизнедеятельности казачества.

Условно казачество можно разделить на части, сформированные государством для выполнения специальной службы, и инкорпорированные вольные казачьи сообщества, попадающие в сферу влияния метрополии - России - по мере расширения границ государства. Первым этапом в развитии казачьего законодательства можно считать период с конца XV - начала XVI вв. до конца XVII в., то есть от первых упоминаний о городовых рязанских казаках до петровских преобразований. В этот период государство особенно нуждалось в служилых людях. Потребность в казаках резко возросла в годы Ливонской войны - численность стрельцов и казаков равнялась примерно 20 000, а только в походе 1563 г. участвовало 6 054 казака [1.-С.98]. К этому же периоду относятся упоминания о вольных "воровских" казаках и донских казаках (1538 г., 1549 г.) [2.-С.5].

Основной задачей городовых казаков была военная служба. С XVI в. городовые казаки находились в ведении Стрелецкого приказа. В отличие от местных приказов, этот приказ с XVII в. именовался Московским Большим Разрядом и был главным центральным органом военного управления. Исключение составляли казаки городов по р. Волге между Самарой и Уфой - они находились в ведении приказа Казанского Дворца; дела сибирских казаков - в Сибирском приказе; запорожских и малороссийских - в приказе Малой России. В актах 1614, 1618 и до 1646 гг. есть указания на существование Казачьего приказа [3.-С.14].

Законодательство данного периода для "государевых казаков" затрагивало исключительно вопросы регламентации государственной службы и ее обеспечения. Вопросы прохождения службы городовыми казаками регламентировались "Уставом сторожевой станичной службы", составленным М.И. Воротынским по указанию Ивана IV. Согласно "Уставу" казаки несли дозорную службу в "украинных" городах совместно с детьми боярскими в составе "станиц". За "небрежение" в службе полагалось битье кнутом и смертная казнь, а вознаграждение вообще всем "станичникам" - не ниже 150 десятин земли. Для такой службы отбирались только "добрые и конные" казаки, которым прибавлялся поместный оклад и жалованье [1.-С.94-95].

В дальнейшем порядок прохождения службы и ее вознаграждение уточнялись и закрепились в Соборном Уложении 1649 г. в главах XVI, XIX, XXIV. Основная обязанность "государевых ратных людей" заключалась в глубокой разведке на окраинах, оберегании городов и торговых трактов и вообще "всяких ратных службах". В качестве вознаграждения казаки могли иметь неотчуждаемый земельный надел, освобождались от натуральных повинностей и податей, а также получали государево жалованье (деньгами и натурой). Например, казакам Сибири за выполнение службы и обязательств не изменять, не воровать, не бежать и пр. полагалось жалованье в размере 4-8 рублей и 30-50 пудов муки (что было значительно ниже жалованья других ратных людей по прибору) [4.-С.41- 43]. Так же уже в этот период появляются первые законодательные акты, направленные на сословную изоляцию казачества. В Сибири во второй половине XVII в. ограничивается право выхода из казачьего сословия, на южных окраинах ограничивается право записывать в "дворянские дети" казаков (1651 г.), а затем и вовсе запрещено "верстать в поместную службу" (1675 г.) [1.-С.190- 191; 4.-С.86-87].

Что касается вольного казачества Дона, Терека и Яика, то у центральных властей попросту не хватало пока ни сил, ни средств для вмешательства в их дела. Весьма показательны в этом отношении отписки московского правительства в 1538, 1549, 1550 гг. ногайским мурзам о том, что казаков "в поле" они не контролируют [5.-С.217-218]. Первая грамота с призывом к казакам, живущим на Северском Донце, относится к 1570 г., в которой Иван IV обещает "жаловать" за службу [6.-С.46]. Однако регламентации взаимоотношений с государством вольные казаки старались избегать, несмотря на то, что регулярные выплаты жалованья "вольным казакам" начинают осуществляться с 1618 г. через Разрядный приказ.

В XVII в. ситуация существенно не меняется. По авторитетному свидетельству Г. Котошихина, несмотря на широкое привлечение донских казаков для "промысла военного", дана "им на Дону жить воля, начальных людей меж себя, атаманов и иных, избирают и судятся во