А. В. Шубин

МАХНО И БОЛЬШЕВИКИ: ОБСТОЯТЕЛЬСТВА РАСКОЛА

История Махновского движения продолжает привлекать внимание не только историков, но и литераторов, кинематографистов, не говоря уже о широком круге читателей и телезрителей. Увы, после 90-х гг., когда было сделано много для выяснения реальной картины событий того времени, началась новая эпоха мифологизации и самого движения, и фигуры его лидера. Вот, например, авторы нашумевшего телесериала о Махно, похоже, вообще мало интересовались последовательностью событий. У них Махно коварно убивает атамана Григорьева в Гуляй-поле, чтобы заслужить у Троцкого звание командарма (в этой версии верно лишь, что махновцы убили Григорьева, но случилось это совершенно в другом месте, в другое время, по другим причинам и при других обстоятельствах). Авторы литературных псевдобиографий Махно «реконструируют» события, руководствуясь собственным жизненным опытом, далеким от бурной эпохи Гражданской войны. И даже от солидных

историков приходится иногда слышать, что Махно стал анархистом только в конце дней своих в Париже, а до этого симпатизировал идее украинской государственности. Разумеется, доказательств этих фантастических версий не приводится. И нам, объективным историкам, остается отвечать на разгул исторического мракобесия продолжением своей работы - реконструировать события, опираясь на источники, в обилии оставленные Махновским движением. Один из его интереснейших эпизодов, возможно ключевой для понимания характера «махновщины» - раскол с большевиками в мае-июне 1919 года. В этой статье мы вернемся к его реконструкции.

Нарастание противоречий

Отношения между махновцами и сторонниками центральной советской власти никогда не были безоблачными, но в феврале-марте 1919 г. укладывались в привычную схему постепенной интеграции в Красную армию многочисленных украинских повстанческих движений. Быстрый рост рядов «бригады» Махно, военные успехи махновцев - все это до времени способствовало терпимому отношению центра к политическим «шалостям»: к созывам съездов солдат и крестьян, на которых принимались резолюции в духе идей анархизма и позиции левых эсеров, к избранию политического органа - Военно- революционного совета, куда вошли анархисты и левые эсеры, к тому, что махновцы не допускали в своем районе проведения мер «военного коммунизма» и действий ЧК. В апреле 1919 г., по мере подъема антибольшевистского повстанчества на Украине махновская территория стала вызывать все большее беспокойство красного командования. Тем более, что махновцы были измотаны в предыдущих боях. Вот что телеграфировал командующий 2-й Украинской армией Скачко: "Противопоставить противнику нечего, ибо 3-я бригада Махно, находясь беспрерывно более трех месяцев в боях, получая только жалкие крохи обмундирования и имея в придачу таких ненадежных соседей, как 9-я дивизия, совершенно истощилась, и можно считать 3-ю бригаду временно совершенно вышедшей из строя" [1, ф.199, оп.3, д.144, л.12-19.]. Казалось, что Махно можно теперь выкинуть, как выжатый лимон.

Белые 13 апреля перешли в наступление на Мариуполь. Основные силы махновцев были в этот момент заняты в боях под Еленовкой, на северном участке фронта. Мощным ударом на Волноваху противник отсек основные силы махновцев от Мариуполя и 14 апреля вышел к Мангушу, в глубоком тылу Мариупольского направления и 17 апреля занял его.

В эти апрельские дни казалось, что махновская бригада разбита. Кончались последние патроны к полученным еще в феврале итальянским винтовкам. Оказалось, что патроны эти нестандартные. Боеприпасы к ним можно было получить только из центра - другие не подходили. Реввоенсовет 2-й Украинской армии признавал: "Еще при образовании бригады Махно командармом 2-й были даны ей итальянские винтовки с тем расчетом, чтобы в случае надобности имелась возможность оставить их без патронов" [2, с.306.]. В условиях неразберихи снабжения махновцам продолжали отправлять патроны, которые подходили лишь к небольшой части их винтовок. Так, в апреле им отгрузили 2,4 млн. патронов, но только 445848 - для итальянских винтовок [3, с.126-129].

Бойцы были измотаны, но бригада, подобно Антею, питалась от своей земли. Местные жители сменяли старых бойцов и со свежими силами бросались в бой. Наверное, в этом объяснение военного чуда, которое произошло под Мариуполем в конце апреля. Еще 19 апреля Махно телеграфировал: "Немедленно высылайте смену 3-й бригаде, ибо люди покинут фронт. С итальянками без патронов и без пулеметов против десятков пулеметов противника люди не в состоянии устоять" [1, ф.199, оп.3, д.114, л.75.]. Но уже 20 апреля махновцы перешли в контрнаступление и взяли Мангуш. 22 апреля белые контратаковали Мангуш, но на следующий день он снова оказался в руках махновцев. Тогда же они отбили Волноваху. После этого белой группировке в районе Мариуполя уже не удалось удержаться. 27 апреля Мариуполь был взят махновцами, фронт стабилизировался [1, ф.199, оп.3, д.324, л.32-51].

Давая общую оценку боеспособности махновских частей, Антонов-Овсеенко писал: "прежде всего факты свидетельствуют, что утверждения о слабости самого заразного места - района Гуляй-поля, Бердянск - неверны. Наоборот, именно этот угол оказался наиболее жизненным из всего Южного фронта (сводки за апрель-май). И это не потому, конечно, что здесь мы были лучше в военном отношении сорганизованы и обучены, а потому, что войска здесь защищали непосредственно свои очаги" [2, с.331].

Но проблема боеприпасов решена не была. Притом, что и красноармейские части снабжались плохо, до строптивых махновцев, естественно, вообще мало что доходило, особенно в связи с переподчинением бригады Южному фронту в конце марта. Оно было предпринято из