географических соображений (дивизия Дыбенко ушла в Крым и потеряла связь с махновцами). Это повлекло за собой путаницу, когда бригада размером с дивизию подчинялась другой дивизии, входившей в другой фронт. В итоге махновцев "курировали" два командующих фронта, командующий армией и не входящий в эту армию комдив. И никто не отвечал за снабжение фронтовиков. В середине мая штаб Махно сообщал: «Отсутствие налаженной и срочной доставки патронов заставило оставить многие позиции и приостановить наступление. Кроме того, части совершенно не имеют патронов, и, продвинувшись вперед, находятся в угрожающем положении на случай серьезных контрнаступлений противника. Мы свой долг исполнили, но высшие органы задерживают питание армии патронами» [2, с.302]. Если Дыбенко до конфликта в 20-х числах апреля еще сносно снабжал Махно патронами (правда, не теми, что нужно), то командование Южного фронта было «скупым». Оно готовило ликвидацию «махновщины».
Эта идея стала активно обсуждаться, когда ситуация под Мариуполем стала тяжелой. 15 апреля 1919 г. член РВС Южного фронта телеграфировал Л. Троцкому о необходимости устранить Махно от командования [3, с.121.]. Поскольку в это время махновцы терпели на фронте неудачи (как оказалось - временные), Сокольников телеграфировал и Ленину с предложением: «не сочтите ли подходящим моментом убрать Махно, престиж которого, престиж которого пошатнулся.». Ленин поддержал эту идею [3, с.122]. Одна беда - махновцы, вопреки ожиданиям, отбросили белых. Но раз уж высочайшее одобрение получено, надо действовать.
25 апреля 1919 г. в Харьковских "Известиях" появилась статья "Долой махновщину", в которой говорилось:
"Повстанческое движение крестьянства случайно попало под руководство Махно и его "Военно- революционного штаба", в котором нашли себе пристанище и бесшабашно анархистские, и бело- левоэсеровские, и другие остатки "бывших" революционных партий, которые разложились. Попав под руководство таких элементов, движение значительно утратило силу, успехи, связанные с его подъемом, не могли быть закреплены анархичностью действий ...Безобразиям, которые происходят в "царстве" Махно, нужно положить конец" [4, 25.4.1919].
Эта статья вышла, когда махновцы собрались на свой III районный съезд в Гуляй-Поле. Его резолюции были направлены против военно-коммунистической политики РКП(б):
"Съезд протестует против реакционных приемов большевистской власти, расстреливающей крестьян, рабочих и повстанцев.
Съезд требует проведения правильного свободного выборного начала ...
Съезд требует замены существующей продовольственной политики правильной системой товарообмена ...
Съезд требует полной свободы слова, печати, собраний всем политическим левым течениям, т. е. партиям и гражданам, и неприкосновенности личности работников партий, левых революционных организаций и вообще трудового народа..." [5, с.23-24.].
Начдив Дыбенко, в формальном подчинении которого находилась махновская «бригада» ответил телеграммой: "Всякие съезды, созванные от имени распущенного согласно моему приказу военно- революционного штаба, считаются явно контрреволюционными, и организаторы таковых будут подвергнуты самым репрессивным мерам вплоть до объявления вне закона" [6, с.98].
Съезд специально продолжил свою работу, чтобы ответить комдиву. Ответ делегатов по стилю напоминал письмо казаков турецкому султану. После насмешливых разъяснений относительно истории движения и его съездов делегаты пишут: "Вы, "товарищ" Дыбенко, как видно, молоды в революционном движении на Украине. Ну что же, познакомим вас с ним, а вы, познакомившись, быть может, исправитесь немного" [6, с.99.]. Намекая на слабость позиции РКП(б) в Приазовье, махновцы продолжают: "если большевистская идея будет иметь успех, то военно-революционный совет, с точки зрения большевиков, организация явно контрреволюционная, заменится другой, "более революционной" большевистской организацией. А покамест не мешайте нам, не насилуйте нас" [6, с.102].
Одновременно в район, контролировавшийся махновцами, попала направленная против них статья "Известий". Махно решил, что телеграмма Дыбенко и статья являются сигналом к аресту махновских лидеров и самого комбрига. 29 апреля Махно приказал задержать часть комиссаров, решив, что большевики готовят нападение на махновцев: "Пусть и большевики у нас посидят, как сидят в казематах Чека наши", - говорил он Белашу, ссылаясь на решение Союза анархистов и анархистской организации "Набат" [7, Ф.5. Оп.1. Д.351, Л.12.]. В тех полках, где комиссары смогли наладить нормальные отношения с комсоставом и бойцами, это указание было проигнорировано. Другие комиссары побежали из района. В зоне расположения красных частей они столкнулись с командующим Украинским фронтом В. Антоновым-Овсеенко. Тут же к комфронту пришло приглашение Махно посетить Гуляй-Поле. Командующий направился в самое "логово мятежников".
Интересно, что одновременно с визитом Антонова-Овсеенко в махновский штаб красные пытались выяснить точное расположение махновских частей - вероятно, для удара по ним. Но нападение было невозможно, пока в гостях у Махно был Антонов-Овсеенко. Вот запись телефонных переговоров махновского и красного штабов:
"Бишиле: Прошу сообщить, у вас ли сейчас комфронт Антонов и не известно ли, когда он выедет?
Богословский: Вы мне уже надоели (Очевидно, это далеко не первый звонок из штаба красных за время пребывания Антонова-Овсеенко в штабе Махно. - А.Ш.), против моего окна сидит, с батькой Махно беседует.
Бишиле: А не известно ли, когда он выедет?
Богословский: Тогда сам сообщу".
Затем дежурный секретарь Бишиле связался с начальником штаба 3-й бригады Веретельниковым.
"Веретельников: У аппарата начштаба Веретельников, что нужно?
Бишиле: У аппарата дежурный секретарь Бишиле. Прошу дать сейчас же самые точные сведения о расположении частей вашей бригады.
Веретельников: Я не могу сказать, не нахожу возможным передать это без "маяка".
Бишиле: Мне приказано получить сведения во что бы то ни стало и уклончивые ответы в расчет не принимать. Так как в противном случае