обязательным, вступив в тесный союз с женщиной, стремиться к упрочению этого союза на целую жизнь. Они домогались исключить из своих связей с женщинами всякую солидность и прочность. Их отношения могли быть однолетние, одномесячные, однодневные и даже одноминутные; но они только не должны были составлять особенного секрета и за то назывались на нигилистическом языке «гражданскими», или сколько нам известно, еще чаще естественными браками» [14, с. 274]. Такое невыгодное положение женщины возмущает Лескова, и он настаивает на необходимости пусть даже не церковного, а хотя бы юридического оформления браков, «брака по взаимному условию.» (как это уже было в Европе) [14, с. 272].
В заключении статьи «Загробный свидетель за женщин» Лесков делает вывод, что в деле эмансипации есть «золотая середина». Ее держатся женщины «желающие знаний и не пренебрегающие никакими настоящими достоинствами своего пола» [6, с. 280].
Лесков, как уже упоминалось, человек глубоко религиозный, понимая, что в обществе слишком много несправедливости и зла, видит выход не в революционных кровопролитиях, (как предлагал герой из его романа «Некуда»: «.перерезать все, что к штанам карман пришило. . Пять миллионов вырезать, зато пятьдесят пять останется и будут счастливы»), а в просвещении «гуманизирующей» религии, в «естественном стремлении к добру» [15, с. 20]. «Если люди видят все зло во внешних условиях нашей жизни, а не в себе самих, то опыт скоро разуверует их в этом» [17, с. 71].
Лесков верит в торжество высокого христианского идеала жизни. В основе всех его произведений лежала главная идея, основой которой является евангельская заповедь «возлюби ближнего, как самого себя»; идея добра и милосердия, самопожертвования ради служения людям.
Идеал женщины сформировался у него так же под влиянием искренней религиозности. Как пишет О. В. Каданер: « Один из самых емких библейских образов для Н. С. Лескова - образ женщины - мироносицы. Его писатель использует, создавая характеры праведниц: Катерины Форовой и Александры Синтяниной. С женщиной - христианкой связывает автор романа «На ножах» свою веру в укрепление нравственных идеалов .»; [3, с. 38]. «Женщины это прелесть! Они наши мироносицы: без их слез этот мир заскоруз бы-с!» [8, с. 67]. Образы жен - мироносиц в христианстве символизируют верность, они воплощают понимание любви как взаимной жертвы» [3, с. 39].
Праведницами у Лескова могут быть не только женщины патриархального уклада жизни, живущие в провинции (провинцию
Лесков ассоциирует с духовностью), но и вполне современно мыслящие, эмансипированные женщины. Главное, что они схожи в своем стремлении творить добро. Вот, например Женни Гловацкая («Некуда») - она окончила институт, хотела «делать дело» - известный лозунг того времени. Но вернувшись домой поняла, что нужна своему отцу. Поэтому реализация лозунга изменилась: «Он у нее сводился к исполнению женских обязанностей в доме для того, чтобы всем в доме было как можно легче, отраднее и лучше. И она считала эти обязанности своим назначением вовсе не вследствие какой-нибудь узкой теории, а так это у нее просто выходило, и она так жила» [11, с. 74].
Образам праведниц в произведениях Лескова противопоставляются образы трагических, «заблудших» натур. Например таких как Глафира Бодростина («На ножах»). Женщина, сменившая за свою жизнь много масок. Она была и «ярой» нигилисткой и «совсем природной дюшессой, герцогиней» [8, с. 339], и разыгрывала роль спиритки. Лесков говорит о ней словами своего героя: «Она всем могла бы быть». Эта женщина очень умная, красивая, но в душе ее нет Бога. Жизнь ее вся состоит из лжи и подлости. Герои романа говорят о ней: «Какой демон, какая страшная женщина!» [8, с. 14-15]. Но она осознает свою духовную нищету, и страдает от этого, она так же знала что ее злодейство «не пройдет ей безнаказанно, по какому-то такому же закону, по какому, например, она неудержимо довершила это злодейство, утратив охоту к его довершению» [8, с. 369]. Она способна на раскаяние, и хотя она действительно будет наказана за свои злодеяния, но за раскаяние Бог вознаградит ее счастьем материнства.
Или вот другой образ - Ларисы Висленевой («На ножах»). Все казалось бы есть у этой женщины для счастья. Она обладает внешней красотой («жгучая брюнетка. южного в ней бездна. глаза большие, черные, светящиеся электрическим блеском откуда - то из глубины.» [8, с. 117]), «Она строгая к себе девушка; .не болтушка, не сплетница; любит дом, любит чтение и беседу умных людей» [8, с. 37], ее любит хороший, честный человек, но себя она чувствует постоянно одинокой и несчастной. Она соткана из тревог и метаний: «Где же идеал? .Я без него. Я вся дитя сомнений: я ни с кем не согласна и не хочу соглашаться» [8, с. 37]. Интересно, что эту бессодержательную и духовно слабую натуру, которая сама не творит никакого зла, Лесков наделяет трагической судьбой и постыдной смертью. Ее жизнь сложилась даже хуже самых отпетых негодяев этого романа. В чем, по мнению Лескова, ее вина? Наверное, в ее непротивлении злу. Ведь, как справедливо пишет Т. Окулова-Микешина в своей статье «Герои и битвы за них» словами митрополита Одесского и Измаильского Агафангела: «.страх перед злом опаснее зла. Зло отвратительно, но больше всего оно и