Чехов настолько серьёзно относится к состоянию героя и так подробно изображает его, что это позволило одному из зарубежных литературоведов рассматривать "Иванова" как исследование психологически сложного типа личности.

Иванов пытается понять, что с ним происходит, что с ним случилось, почему он, энергичный, деятельный, здоровый человек, превратился в растерянного неврастеника.

"Что со мной?" - вот тот единственный вопрос, который волнует героя. Иванов настолько сосредоточен на нём, что переводит в одну, важную для него область все остальное. Наедине с собой Иванов постоянно стоит перед необходимостью ответить, наконец, на этот вопрос, разобраться с самим собою. "Не понимаю, не понимаю, не понимаю! Просто хоть пулю в лоб...!"

Этим заканчиваются все попытки разобраться в самом себе.

Герою постоянно кажется, что он почти всё понял, вот ещё один шаг - и он поймёт всё.

Не случайно Чехов несколько раз переделывал финал пьесы. Застрелится Иванов или не застрелится, а если застрелится, то по какой причине - это было принципиально важно потому, что ставило последнюю точку в биографии и эволюции этого общественного типа.

Останься Иванов жить, и он снова сделает несчастными тех, кто пойдёт с ним. Самоубийство для Иванова - это единственный выход, оно объективно спасает Сашу, так как в противном случае ей уготована была бы судьба Сары.

Решение Иванова не минутная слабость, это плод серьёзных, долгих размышлений. Оскорбление Львова для Иванова не столь уж важно. "Покорнейше благодарю" - говорит Иванов холодно и смеётся над заступничеством Саши: "Не свадьба, а парламент! Браво, браво!"

Кем же был Иванов? Иванов не герой, не революционер, и хотя он личность незаурядная, он - Иванов, человек с самой распространённой в России фамилией.

Стоит только отказаться от попытки определить партийную принадлежность Иванова, и станет ясно, что Чехов со всей серьёзностью рассматривает в пьесе проявление личности в одном из наиболее общих вариантов.

Иванов - просто современник писателя, интеллигент 80-х годов, разоряющийся помещик, человек, остро чувствующий необходимость существенных изменений в русской жизни и готовый положить на алтарь будущего очень многое. Иванов - личность не просто незаурядная, Иванов - активная личность, он многое может. Желая или не желая, писатель, как в рассказе "На пути", настолько прочно связывает проблему личности с социальной практикой человека, что она оказывается доминирующей в судьбе человека, а варианты индивидуальных особенностей: род деятельности, образование, характеры и т.д. оказываются второстепенными.

Личность может проявить себя лишь на поприще общественной деятельности, и если эта деятельность почему-то не удалась - это подлинная трагедия, заглушить которую не может ничто: ни богатство, ни семейное счастье, ни любовь.

Конечно, проблему личности в пьесе "Иванов" нельзя считать до конца решенной. Но даже правильная постановка её казалось писателю настолько важной, что он без сожаления затратил на неё массу времени и сил.

Вопрос о насилии над человеческой личностью, о её деспотическом подавлении якобы во имя общественных интересов людей не был для Чехова абстрактной философской проблемой. Как уже было отмечено, за этими философскими спорами и размышлениями стояли сахалинские впечатления писателя, жизнь "каторжного острова" во всей её трагической реальности. Но и Сахалин интересовал Чехова не сам по себе. Сахалинская жизнь потому вызывала его столь пристальное внимание, что в ней он видел концентрированное выражение характерных черт всего самодержавно-полицейского строя русской жизни и определила основное содержание "Палаты №6". В этой связи новую повесть Чехова можно считать прямым продолжением "Дуэли".

Настойчиво и последовательно через всю повесть проведена мысль о крайней духовной бедности русской жизни, о неумолимом господстве в ней произвола и насилия. Мысль о насилии, которая является столь характерным для окружающей Громова действительности, все настойчивое овладевает сознанием впечатлительного, нервного человека. А жизнь на каждом шагу даст ему всё новую пищу для худших ожиданий и опасений. То он видит, как четверо вооруженных конвойных ведут двух закованных в цепи арестантов, то замечает у своих окон двух подозрительных лиц, так похожих на шпиков. А в промежутках - постоянно мелькающие перед глазами полицейские надзиратели, исправники, городовые... И при этом ощущение полной беззащитности, так как недаром же народная мудрость учит, что от тюрьмы и от сумы отрекаться не следует.

Но самое страшное, что негде искать защиты и нет никакой надежды рассчитывать на справедливость. В самом деле, о какой справедливости может идти речь, "когда всякое насилие встречается обществом как разумная и целесообразная необходимость и всякий акт милосердия, например, оправдательный приговор, вызывает целый взрыв неудовлетворённого, мстительного чувства".

Рагина, как и Громова, действительно заключают в палату №6, они её узники - таков язык образной системы повести. Громов говорит, что здесь, в тюрьме, он забыл все, чему его учили, в разговоре с Громовым Рагин рассуждает о тюрьмах и сумасшедших домах как о чём-то совершенно однородном. Эта общность подчеркивается и в описаниях, начиная уже с первой страницы повести.

Ужасная обывательская жизнь, где всякое насилие встречается обществом как разумная и целесообразная необходимость, трагическая судьба Громова, наконец, сама палата №6 с её тюремными решетками, арестантскими халатами и смотрителем Никитой - живым воплощением насилия и произвола, - всё это в конечном счете сливается в единый образ, довершающий характеристику действительности царской России. только незадолго до смерти, когда