оттенок страдательности. Основное слово Я-ТЫ может быть сказано лишь

всем существом. Сосредоточение и слияние воедино всего существа не может

осуществиться ни через меня, ни помимо меня. Я становлюсь собой лишь

через мое отношение к Ты; становясь Я, я говорю Ты.

Всякая подлинная жизнь есть встреча.

* * *

ОТНОШЕНИЕ К ТЫ НЕПОСРЕДСТВЕННО. Никакая абстракция, никакое знание и

никакая фантазия не стоят между Я и Ты. Сама память преображается,

устремляясь от частностей к полноте целого. Никакая цель, никакое

вожделение и никакое предчувствие не стоят между Я и Ты. Само желание

преображается, устремляясь из своей мечты в явленность. Всякое средство

есть препятствие. Лишь там, где все средства рассыпались в прах,

происходит встреча.

* * *

ПЕРЕД ЛИЦОМ непосредственности отношения все опосредствованное теряет

свое значение. Неважно также, превратилось ли уже мое Ты в Оно для других

Я ("объект всеобщего опыта") или только может - через самосвершение моего

сущностного акта - стать им. Ибо подлинная граница, разумеется зыбкая и

колеблющаяся, проходит не между знанием и незнанием, не между данным и не

данным, не между миром бытия и миром ценностей - нет, пересекая эти

области, она проходит между Ты и Оно: между Настоящим и объектом.

* * *

НАСТОЯЩЕЕ - не та точка, которая лишь обозначает отмечаемое каждый раз в

мыслях окончание "протекшего" времени, видимость зафиксированного конца,

а подлинное, наполненное настоящее - существует лишь тогда, когда

осуществляется присутствие, встреча, отношение. Только через присутствие

Ты возникает настоящее.

Я основного слова Я-ОНО, т. е. Я, к которому не обращено никакое Ты, но

которое окружено множеством "содержаний", вовсе не имеет настоящего -

только прошедшее. Другими словами: поскольку человек удовлетворен вещами,

которые он познает и использует, постольку он живет в прошлом, и его

мгновение лишено присутствия. У него нет ничего, кроме объектов; но

объекты принадлежат прошедшему.

Настоящее не мимолетно, не преходяще: оно присутствует и длится. Объект

же не есть длительность, он есть застой и прекращение, оцепенелость и

оторванность, отсутствие отношения и бытия в настоящем.

Сущности переживаются в настоящем, объектности в прошедшем времени.

* * *

ЭТА ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ двойственность не снимается обращением к "миру идей",

как к чему-то третьему, стоящему над противопоставлением. Ибо я говорю не

о чем ином, как о реальном человеке, о тебе и обо мне, о нашей жизни и о

нашем мире, а не о Я вообще и не о бытии вообще. А для реального человека

подлинная граница пересекает и мир идей.

Конечно, многие из тех, кто в мире вещей довольствуется их познанием и

использованием, соорудили себе из идей пристройку (или надстройку), где

они находят убежище и успокоение от надвигающейся на них пустоты. На

пороге убежища такой человек сбрасывает одежды заурядной повседневности,

облачается в чистый лен и наслаждается созерцанием первичного бытия или

необходимого бытия, к которому его жизнь совершенно непричастна. Впрочем,

пропагандирование подобного отношения к миру может приносить ему пользу.

Но человечество Оно, воображаемое, постулируемое и пропагандируемое таким

человеком, не имеет ничего общего с тем живым человечеством, которому

человек говорит Ты. Самый благородный вымысел есть фетиш, самое

возвышенное, но надуманное чувство греховно. Идеи столь же мало витают

над нашими головами, как и обитают в них: они бродят среди нас и

подступают к нам; достоин сожаления тот, кто оставляет непроизнесенным

основное слово; но презрения заслуживает тот, кто, обращаясь к этим

идеям, произносит вместо него понятие или пароль, как будто это их имя!

* * *

ЧТО НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ ОТНОШЕНИЕ включает в себя воздействие на

противостоящее мне, в одном из трех примеров, очевидно: сущностный акт

искусства определяет процесс, в котором образ становится произведением.

Предстающее передо мной воплощается через встречу, через нее оно входит в

мир вещей, чтобы стать там нескончаемо действенным, вновь и вновь

становиться Оно, но вновь и вновь опять становиться Ты, одаряя счастьем и

вдохновением. Оно "воплощено"; его плоть выходит из потока

непространственного и невременного настоящего на берег объективного

существования.

Не столь ясно, в чем состоит воздействие в отношении с Ты-человеком.

Сущностный акт, который утверждает здесь непосредственность, обычно

рассматривают как чувство и потому неверно понимают. Чувства сопровождают

метафизический и метапсихический факт любви, но не составляют его; и эти

сопровождающие чувства могут быть самыми разными. Чувство Иисуса к

бесноватому отличается от его чувства к любимому ученику; но любовь -

одна*. Чувства "испытывают", любовь случается. Чувства обитают в

человеке, человек же обитает в своей любви. Это не метафора, а

действительность: любовь не прилепляется к Я так, чтобы Ты было для нее

лишь "содержанием", лишь объектом; она возникает между Я и Ты. Кто не

знает этого, не знает самим существом своим, - не знает любви, хотя он и

может принимать за нее те чувства, которые он испытывает, которыми

наслаждается и которые выражает. Любовь охватывает своим воздействием

весь мир. Кто пребывает в ней и смотрит сквозь нее, для того люди

освобождаются от пут своей суеты; хорошие и дурные, мудрые и глупые,

прекрасные и безобразные, один за другим приобретают они реальность и

становятся для него Ты, т. е. освобожденным, выделенным, единственным и

противостоящим; чудесным образом возникает время от времени

исключительность - и вот он может действовать, может помогать, исцелять,

воспитывать, возвышать, спасать. Любовь есть ответственность Я за Ты:

здесь есть то, что невозможно ни в каком чувстве - равенство всех

любящих, от самого малого до величайшего, и от того хранимого

благословением человека, чья жизнь замыкается в жизни единственного

любимого существа, до того, кто всю жизнь пригвожден к кресту мира, у

кого достало сил и отваги для непомерного - любить всех людей.

----------------------

* Восторги Бубера находятся в вопиющем противоречии с традиционным

еврейским отношением к Ешу (Иисусу), которого и сам Бубер считает

лжемессией. - Прим. ред.

Пусть останется в тайне смысл воздействия в третьем примере - созерцаемой

нами твари. Верь