ведь "конечный" мир вполне может содержать больше составных частей,

вещей, процессов, чем "бесконечный". И необходимо иметь в виду, что

сравнивать нужно не только уровень знаний о природе, но и степень

дифференциации общества и уровень технических достижений; рост обоих

расширяет объектный мир.

Связь человека с миром Оно включает в себя познание, которое вновь и

вновь заново организует этот мир, и использование, которое реализует его

многообразное назначение: поддержание, облегчение и оснащение

человеческой жизни. С увеличением объема мира Оно должна расти и

способность человека к его познанию и использованию. Правда, для

отдельной личности непосредственное познание может все больше заменяться

косвенным "приобретением сведений", а использование - все больше

сводиться к специализированному "применению"; тем не менее непрерывное

развитие этой способности от поколения к поколению неизбежно. Именно это

обычно имеют в виду, когда говорят о прогрессирующем развитии духовной

жизни. И тем самым совершают грех слова против духа: потому что эта так

называемая "духовная жизнь" чаще всего является препятствием для жизни

человека в духе и в лучшем случае - материалом, который, будучи покорен и

преобразован, прорастет в ней. Препятствие, потому что развитие

способности к познанию и использованию сопровождается обычно ослаблением

способности к отношению - той единственной способности, благодаря которой

становится возможной духовная жизнь человека.

* * *

ДУХ В ЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ проявлении есть ответ человека своему Ты. Человек

говорит на многих языках - на языках речи, искусства, действия,- но дух

один: ответ из тайны являющемуся, из тайны взывающему Ты. И как устная

речь: пусть она сначала облекается в слова в человеческом мозгу, затем в

звуки в его гортани, но и то и другое - лишь преломления действительного

события, ибо в действительности не речь находится в человеке, а человек

пребывает в речи и говорит оттуда, так всякое слово, так всякий дух. Дух

не в Я, но между Я и Ты. Он - не как кровь, что течет в тебе, но как

воздух, в котором ты дышишь. Человек живет в духе, когда он может

ответить своему Ты. Он способен на это, если он погружается в отношение

всем своим существом. Только благодаря своей способности к отношению

может человек жить в духе.

Но здесь в полной мере выявляется судьба события-отношения. Чем сильнее

ответ, тем сильнее он связывает Ты, принижает его до объекта. Только

молчание с Ты, молчание всех языков, безмолвное ожидание в неоформленном,

в нерасчлененном, в доязыковом слове оставляет Ты свободным, позволяет

пребывать с ним в той затаенности, где дух не проявляет себя, но

присутствует. Всякий ответ втягивает Ты в мир Оно. В этом печаль человека

и в этом его величие. Ибо так в среде живых существ рождается знание, так

рождается творчество, так рождается изображение и символ.

Но если нечто превратилось в Оно таким образом, то, застывшее в вещь

среди вещей, оно несет в себе стремление и предназначение: возрождаться

вновь и вновь. Вновь и вновь - так было предопределено в час духа, когда

он явил себя человеку и породил в нем ответ, объектное будет

воспламеняться, разгораясь в Настоящее, погружаться в стихию, из которой

оно вышло, и люди будут видеть и переживать его как Настоящее.

Это свершение, это предназначение не может осуществиться, если человек

довольствуется миром Оно как таким миром, который надлежит познавать и

использовать, и вместо того, чтобы освободить то, что в нем заковано, -

подавляет его; вместо того, чтобы вглядываться в него,- наблюдает; вместо

того, чтобы воспринимать, утилизирует.

Познание: в созерцании противостоящего открывается познающему сущность.

Конечно, то, что он видел как Настоящее, ему придется рассматривать как

объект, сравнивать с объектами, помещать в ряд других объектов,

объективно описывать и анализировать; только как Оно может это войти в

сферу познания. Но в созерцании оно было не вещью среди вещей, не

событием среди событий, а исключительным Настоящим. Не в законе, который

потом выводится из явления, а в нем самом открывает себя сущность.

Мыслить общо означает лишь: распутывать клубок события, ибо созерцалось

оно в особенном, в противостоянии. И теперь его втиснули в Оно - форму

понятийного познания. Кто освободит его оттуда и снова увидит его оттуда,

снова увидит как Настоящее, тот завершит данный акт познания, - если

понимать его как нечто действительное и действенное между людьми. Но

можно заниматься познанием и по-другому - установить: "Так, значит,

обстоит дело, так называется вещь, так она устроена, вот куда она

относится"; при этом то, что превратилось в Оно, так и оставляют быть

Оно, познают и используют как Оно, употребляют для того, чтобы

"сориентироваться" в мире, а потом и для того, чтобы "покорить" мир.

Так и в искусстве: в созерцании противостоящего открывается художнику

образ. Он принижает его до произведения. Произведение - не в мире богов,

но в этом огромном мире людей. И оно "здесь", даже когда ни один

человеческий взгляд не останавливается на нем; но оно спит. Китайский

поэт рассказывает, как люди не хотели слушать песню, которую он играл им

на своей нефритовой флейте, тогда он сыграл ее для богов, и они внимали

ей; с тех пор и люди внимают той песне: значит, он все же ушел от богов к

тем, без кого не может обойтись произведение. Оно ждет, как во сне, чтобы

человек снял заклятие - и на один бессмертный миг охватил образ. Потом он

снова придет в себя и тогда познает то, что надлежит познать: "так-то оно

сделано", или: "в нем выражено то-то и то-то", или: "таковы его качества"

и, наверное, еще вот что: "это произведение такого-то класса и уровня".

Не то чтобы научный и эстетический интеллект не был необходим, но он

нужен для того, чтобы честно сделать свое дело и погрузиться в

надынтеллектуальную, обнимающую собой