«Слово» прославляет победу, одержанную Святославом над по-ловцами в 1184 г., когда он своими храбрыми полками «наступи на землю Половецкую, притоша хлъми и яруги, взмути рекы и озеры, иссуши потокы и болота. А погапаго Кобяка из луку моря, от железных великих плъков половецкых, яко вихр, выторже: и падеся Кобяк в граде Киеве, в гриднице Святъславли». Победу Святослава прославляют и воспевают немцы, венецианцы, греки и моравы, так как эта победа обеспечила безопасность торго-вых путей Руси с юго-западной Европой.

Образ Святослава раскрывается в «Слове» в его «мутном» (тя-желом) сне и «золотом слове». Здесь перед нами мудрый правитель, скорбящий о своих безрассудных вассалах-«сыновцах», горько сокру-шающийся по поводу того, что князья-вассалы не помогают ему, своему сюзерену. «Се ли створисте моей сребреней седине!» — горест-но восклицает он. «Золотое слово» Святослава наполнено граждан-ской скорбью по поводу розни между князьями, отсутствия между ни-ми единства, а главное, по поводу забвения ими своих обязанностей по отношению к «отню злату столу», Русской земле. Это и дает воз-можность автору «Слова» легко переключить «золотое слово» в пуб-лицистически страстный призыв, обращенный к наиболее могущест-венным князьям Руси выступить «за землю Рускую, за раны Игоре-вы, буего Святъславлича!».

Трезво оценивая политическую обстановку своего времени, автор «Слова» обращается к тем князьям, от которых зависит судьба ро-дины. Это прежде всего князь владимиро-суздальский Всеволод Большое Гнездо. Могущественный князь, он только что совершил удачный поход против камских булгар, дружина его может Волгу «веслы раскропити, а Дон шеломы выльяти!». Называя его «великим

князем», автор как бы напоминает Всеволоду о его обязанностях по отношению к Киеву, ко всей Русской земле «отня злата стола по-блюсти». Слова эти, возможно, содержали в себе и тонкий политиче-ский намек. В памяти современников живы были события 1169 г., когда брат Всеволода III Андрей Боголюбский подверг Киев жесто-кому разграблению (так берегли суздальские князья золотой стол!). «Аже бы ты был, то была бы чага по ногате, а кощей по резане»,— говорит в своем обращении к Всеволоду автор «Слова», гиперболиче-ски подчеркивая, что если бы Всеволод был в Киеве, то рабыня бы стоила одну ногату, т. е. 50 коп. (гривна — 10 руб.; гривна содер-жала 20 ногат, или 50 резан), а раб — 20 коп. (Заметим, что соглас-но «Русской Правде» стоимость раба равнялась 35 руб.)

Если же Всеволод и «не мыслит» «прилететь» из своего далека в Киев, то у него, подчеркивает автор, есть возможность «посуху жи-выми шериширы стреляти, удалыми сыны Глебовы». Он может по-слать против половцев своих вассалов — «живые копья» — рязанских князей и тем самым выполнить свой долг перед «отним златым сто-лом».

Учитывая заинтересованность в делах Киева и южной Руси кня-зя Рюрика Ростиславича и его брата Давыда Смоленского, храб-рость их дружины, воинов, которые «рыкают, аки тури, ранены саб-лями калеными на поле незнаеме», автор «Слова» к этим князьям уже обращается с прямым призывом выступить в поход — вступить «в злата стремена за обиду сего времени, за землю Рускую, за ра-ны Игоревы, буего Святъславлича!».

Трезво оценивается в «Слове» и могущество галицкого князя Ярослава Осмомысла. «Своими железными плъки» он закрывает путь на Русь венгерскому королю, его войска принимают участие в крес-товых походах «стрелявши с отня злата стола салтана за землями». Могущество его простирается далеко на юго-запад вплоть до Дуная, даже Киев находится в зависимости от галицкого князя, и он откры-вает ему ворота. Автору «Слова» хорошо известно, что Ярослав всю свою жизнь пробыл в родном Галиче и не принимал непосредствен-ного участия ни в одном военном походе, поэтому он и просит Яро-слава послать свои войска против Кончака, а не самого выступить в поход.

Обращается автор и к храброму князю Роману Мстиславичу Во-лынскому, прославившемуся своей храбростью и мужеством, с при-зывом прийти на помощь родине и вместе с князьями луцкими и пе-ресопницкими Ингварем и Всеволодом загородить «полю ворота».

Так автор «Слова» в своем обращении к князьям оценивает воз-можности каждого княжества и, призывая князей сплотить свои си-лы вокруг Киева и Русской земли, вовсе не выдвигает задачи созда-ния централизованного государства, а лишь стоит за строгое соблю-дение уже утраченных норм феодальных отношений, феодальной вер-ности вассалов своему верховному сюзерену — великому князю киевскому. А к чему приводит нарушение этих обязанностей, автор показывает на исторических примерах Олега Гориславлича и Все-слава Полоцкого, горестной судьбе «нынешняго Игоря».

Значительной художественной победой автора «Слова» является созданный им обаятельный образ русской женщины — верной под-руги своего мужа, Ярославны. В ее образе обобщены лучшие черты характера древнерусской женщины. Автору чужд религиозно-аске-тический взгляд на женщину — взгляд, который усиленно пропаган-ЪЬ дировала церковь. Нет, женщина не «сосуд дьявола», не источник

всех бед и несчастий мужчины, как учила церковь, а верная и пре-данная помощница, горячо любящая своего «ладу» и силой своей верной женской любви помогающая ему вернуться из плена. В сво-ем лирическом плаче Ярославна обращает думы свои не только к мужу, но и к его воинам. Ее скорбь о поражении Игоря — это скорбь всех жен и матерей русских, обобщенных в едином образе,