Часть XII

Поздней осенью его отдали в мастерскую иконописи. Хозяйка сказала, чтобы днем работал в лавке, а по вечерам учился. Учил святых, цены их по размерам. Сложно было зазывать покупателей. Часто приходили старообрядцы. Приказчик говорил, что покупателю все равно, где купить, главное — сколько стоит. Однако покупатели часто поражали мальчика знанием иконописи. Иногда приносили иконы, книги и утварь дониконовских времен. Звали начетчика Петра Васильевича. Он оценивал. Существовал ряд условных обозначений. Продавца часто обманывали. Иногда начетчик тут же покупал у приказчика.

Петр Васильевич: «крепкий, жилистый старик все знает — всю жизнь города, все тайны купцов, чиновников, попов, мещан. Он зорок, точно хищная птица, в нем смешалось что-то волчье и лисье...». кажется похожим на Шумова. И у приказчика, и у Алеши часто желание рассердить, обидеть старика. Но старик и сам порою привязывается к нему. Он делал это не со зла, а от скуки.

«Весь гостиный двор, все население его, купцы и приказчики, жили странной жизнью, полною глуповатых по-детски, но всегда злых забав. Если приезжий мужик спрашивал, как ближе пройти в то или иное место города, ему всегда указывали неверное направление... поймав пару крыс, связывали их хвостами, пускали на дорогу и любовались тем, как они рвутся в разные стороны...» Было желание постоянно делать человеку больно, неловко. Приказчик торговца шерстью, удивлявший обжорством. «Мне очень ясно, что скука давит их, убивает, и только безуспешной борьбой против ее всепоглощающей силы я могу объяснить себе жестокие и неумные забавы людей». Об этом рассказывал Петру Васильевичу. Людей не жалел, а о боге говорил с теплым чувством.

Еще начетчики: Пахомий (с большим животом, похож на свинью) и Лукиан (лысый, похож на мышь). 103 статья. О староверах: «я понял, что это просто упорство — пассивность людей, которым некуда идти с того места, где они стоят, да и не хотят они никуда идти, ибо крепко связанные путами старых слов, изжитых понятий, они остолбенели в этих словах и понятиях». Сравнивал их веру с заношенной одеждой (она засалена и только поэтому не разрушается).

Пахомий любил хвастаться памятью, читал «с пальца». С Петром Васильевичем часто спорили на библейские темы. Однажды подрались.

Нетовщина — еретичество, от Лютера. Это отрицание всего, кроме библии. К ним приходил Александр Васильевич: «Я иду прямым путем, я не виляю душой, темного мира не приемлю...». «Этот человек вспыхнул предо мною, словно костер в ночи, ярко погорел и угас, заставив меня почувствовать какую-то правду в его отрицании жизни».

Часть XIII

Иконописная мастерская. Пели тягучие песни, не мешающие работать. Иконопись никого не увлекает: вся работа была раздроблена на ряд действий. Неприятно видеть иконы без лица и рук. Казак Капендюхин напился. Все подчинялись Ларионычу. Ученик Пашка Одинцов. Капендюхин пел редко, но власть его буйных песен была победна. Лучший личник мастерской — Жихарев. Он просил петь церковные, не получалось. Грязный и пьяный старичок Гоголев. Чахоточный Давидов. Ситанов молодой, 22. Когда Жихарев заканчивал икону, уходил «в баню». У него была женщина, большая, похожа на лошадь, грубая. Пляшут плохо. Ситанова гулящая девица заразила, но не выгнал, не побил, дал денег. Капендюхин пляской напоминает Цыганка. Ситанов в бога совсем не верит. Тоже вел тетрадку, писал как хорошие стихи, так и похабщину.

Частина XIV

Все эти люди видели и знали меньше его. Почти каждый вечер читал вслух. «Демон» Лермонтова. После прочтения Ларионыч спрятал к себе в сундук, сказал, что запрещенная. Дружил с Пашкой. Гоголева не любили, всячески изводили. Он должен был жениться на племяннице хозяйки. «Нам обоим... все мастера казались хорошими людьми, а жизнь — была плоха, недостойна их, невыносимо скучна». Даже книги не помогали. Вместе с Одинцовым устраивали представления. «Веселье у нас никогда не живет, не ценится само по себе, а его нарочито поднимают из-под стула...».

Ситанов спас мужика, которого для забавы били 3 пожарника. Драки. Капендюхин не мог одолеть. Железо в перчатках. Ситанов не дал ему драться. Пошел вместо него. Ничья. Взял ловкостью.

«Рассуждая много и охотно, всегда кого-нибудь судили, каялись, хвастались... Пытались догадаться о том, что будет с ними после смерти, а у порога мастерской... прогнила половица... от этого мерзли ноги». Никто не заделывал. Визжала форточка, Алеша смазал маслом, сказали, что стало скучнее.

Давидов помер.

Часть XV

В день именин мастерская подарила ему образ Алексия. Все хвалили. Приказчик его не любил. Нужно было расчистить снег. Приказчик вывел, швырнул в лицо ему снегом. Раньше он разбрасывал деньги на полу, пытаясь поймать на воровстве, запретил читать в лавке книги, подговаривал приказчика соседа. Тот просил икону, псалтирь (не взял). Потом докладывал хозяину. Невеста приказчика тоже не любила. Заигрывала, бесстыдница, назойлива. Баловала с Павлом, на Алешу ябедничала. Петр Васильевич все его мысли докладывал все приказчику. Сказал, что он и Ситанов речи в тетрадку записывает, стал донимать.

Встретился с дедом, тот его отстранил. Бабушку видел редко. Заботилась о Саше Михайлове и о его сестре Катерине. К терпению Алеша приспособлен плохо. Павел полюбил девушку. Рассказывал о ней.

Хотел бежать в Персию. Встретил бывшего хозяина Василия. Позвал к себе.

Часть XVI

Лавки затопило. Каждый год на этом же месте строились новые. Хозяин рассказывал о первой любви. «Я много слышал таких рассказов, надоели они мне, хотя в них была приятная черта, — о своей первой «любви» почти все люди говорили