Конечно, здесь есть и свои тупики. После развала советской империи первым импульсом стал экономический - "прихватить и поделить", возникли всякие "новые" русские, украинцы, евреи, казахи, по числу независимых государств постсоветского пространства. Итогом интеллигентских интерпретаций системного кризиса переходного периода в новых государствах стала не столько трезвая оценка своеобразия ситуации, сколько ее идеологизация. База для адекватной идеологии отсутствовала, поэтому единодушно был выбран путь отрицания коммунистической утопии и идеалогизации регионального прошлого, региональной истории, по формуле первого президента Украины Л. Кравчука: "во всем разойтись, чтобы в чем-то объединиться". В результате этих солидарных усилий возникает модель неглубокого, упрощенного мировоззрения, в котором канонизируется фундаментализм и сближаются коммунистические и националистические идеалы и принципы.

Главной становится этика успеха в ущерб справедливости, которая становится сжатой пружиной "дикой" приватизации. Скоростное создание капиталистов стало конвейером штамповки нуворишей. Социологи утверждают, что в феномене "новых" богачей мы имеем дело с новым антропологическим типом (социальной ориентацией), в которой хорошая жизнь по западным стандартам, а то и выше, "здесь и немедленно" является преобладающим мотивом вместо справедливости и равенства. Коротким подготовительным периодом была горбачевская перестройка, возрождение малого предпринимательства с его фольклорным лозунгом: "Куй железо пока Горбачев". "Быстро заработать и еще быстрее потратить" - это лозунг начала постсоветского капитализма.

Потеря начал общечеловеческой и национальной нравственности - одна из причин политического кризиса в Украине образца апреля 2007 года. Ветви власти, демонстрируя в конфликте полное отсутствие нравственных начал, инициируют национальный кризис утраты доверия к власти. Академик Н. Моисеев, уважаемый во всем мире экономист и методолог, так характеризовал нравственные принципы, их начало и развитие. Уже в первобытном обществе появляются первые табу (моральные запреты). Первый из них, обеспечивающий сохранение рода, - "не убий". "Я думаю, - рассуждает Н. Моисеев, - что это была первая вечная истина, усваивая которую прачеловек постепенно превратился в человека. Появление принципов "не убей ближнего" привело к трансформации порождающего общества из состояния первобытной орды в социально организованное племя, берущее под защиту всех своих членов. Всех! В том числе и тех, кто за себя и постоять-то не может. Это привело к постоянному затуханию внутривидовой борьбы, а одновременно и к возникновению человеческого общества" [4].

В наше время в роли "малых сих" выступают целые народности и регионы, нуждающиеся в бескорыстной помощи и защите на основе глобальной нравственности и гуманного миропорядка. Поэтому "во избежание возможного Апокалипсиса человечество ждёт столь же глубокая перестройка поведения, что и прошедшая ранее в глубине Палеолита. Тогда "звериный образ жизни", нормы поведения, характерные для стадных животных, были заменены нормами, продиктованными моралью и нравственностью. Поэтому уже ближайшему поколению предстоит выбирать новую нравственность - нравственность ноосферы и следовать ей" [5].

О содержании грядущей нравственности и об изменении ее места в культуре пока можно говорить в общих чертах, поскольку мы находимся в обстановке примеров глобального нарушения традиционной морали, что говорит о ее коррозии. Сейчас самое главное, очевидное требование экологического императива - исключение из планетарной политики войн, которые в условиях современных супертехнологий представляют собой возможность неизбежной гибели и необратимых изменений биосферы. Гигантские проблемы промышленного развития, космические программы, конструирование и испытания ядерного сверхоружия приводят к ресурсному истощению минерального сырья.

Кроме того, биосфера уже не компенсирует техногенного давления на природную среду. Это материализуется в негативной обратной реакции среды: "озоновых дырах ", "кислотных дождях ", "парниковом эффекте ", загрязнении атмосферы продуктами сгорания, окисями азота, серы и т. д. Новейшая форма загрязнения среды - это загрязнение околоземного пространства "космическим мусором", фрагментами отделившихся ступеней космических ракет и информационные загрязнения знаниями, не вписывающимися в понятие "культурной потребности".

Показателен пример Киотского протокола, согласно которому интенсивно производящие страны к 2008-2012 годам в совокупности должны сократить выбросы парниковых газов минимум на 5% по сравнению с 1990 годом и тем самым остановить начавшийся 150 лет назад процесс антропогенной эмиссии СО2 в атмосферу. Этот протокол был открыт для подписания в 1998 году и должен стать обязательным международным документом, когда его ратифицируют 55 стран-участниц Конвенции ООН по изменению климата, в том числе промышленно развитые страны, на долю которых приходилось 55% общих выбросов двуокиси углерода в 1990 году. Основное требование Киотского протокола - ограничение промышленного использования угля, нефти и газа уровнем 1990 года. Это означает разработку энергосберегающих технологий, переход на биотопливо, создание безотходных производств, что требует немалых затрат на научные исследования, производства нового оборудования и т. д. Безнравственность состоит в том, что жадность, нежелание тратить сверхдоходы, перевешивает здравый смысл и даже инстинкт социального самосохранения. Из 180 стран, первоначально одобривших протокол, ратифицировали его только 22 страны, в сумме дающие 5% мирового загрязнения атмосферы. А 55 государств, на долю которых приходится 2/3 выбросов парниковых газов, вообще отказались его ратифицировать, в том числе США, а также бурно развивающиеся Индия и Китай.

И все это тоже связано проблематичностью глобализации.